Партия дала добро

Все изменилось после Второй мировой войны. Делать вид, что на спортивной карте мира не существует страны, внесшей решающий вклад в победу над фашизмом, было невозможно. Советские спортсмены могли дебютировать на Олимпиаде еще в 1948 году в Лондоне. Даже отсутствие официального признания со стороны МОК не стало бы препятствием. Участвовали же сборные СССР в чемпионатах мира и Европы, не будучи членами международных федераций!

Только советское руководство (даже не спортивное, а партийное) не допускало и мысли о том, чтобы следовать девизу Пьера де Кубертена: «Главное не победа, а участие». Советские спортсмены должны были рапортовать лучшему другу советских физкультурников товарищу Сталину только о победах и рекордах. Лишь в 1950 году оргкомитет Олимпиады‑1952 в Хельсинки прислал официальное приглашение в Москву.

Оно было принято, и в апреле 1951 года был организован Олимпийский комитет СССР. Естественно, кандидатуры всех руководителей были согласованы на уровне ЦК КПСС. В Хельсинки отправились 294 спортсмена из нашей страны. Это была одна из самых представительных олимпийских делегаций. В столице Финляндии дебютанты Олимпиады завоевали 22 золотые, 30 серебряных и 19 бронзовых медалей. Достойную лепту в медальную копилку внесли и ленинградские спортсмены. Один из них Юрий Сергеевич Тюкалов.

Олимпийскую премию потратил на рабочий инструмент

Хотя так ли уж важно, кто из ленинградских чемпионов был первым, а кто вторым или третьим? Все наши триумфаторы Олимпиады‑1952 были яркими личностями, оставившими след не только в спорте. Первой медалью, полученной Юрием Тюкаловым, была не спортивная награда. Пережив всю блокаду в родном городе, он был награжден медалью «За оборону Ленинграда».

Занятие греблей Тюкалов совмещал с учебой в Высшем художественно-­промышленном училище им. В. Мухиной. Учиться в «Мухе» нужно было «без дураков». Это зачет по ­какой-­нибудь общеобразовательной дисциплине могли поставить, выслушав рассказ о поездке на международные соревнования в составе советской делегации, а Тюкалов осваивал монументальную чеканку. Как же удавалось все успевать?

«Из дома до улицы Пестеля, где расположена «Муха», никогда не ездил на трамвае, — рассказал Тюкалов 12 лет назад в беседе с корреспондентом «МК в Питере». — Бежал за ним, а чаще даже впереди него. Это была хорошая тренировка по общефизической подготовке. В художественной школе и на первых курсах училища занятия начинались с общеобразовательных предметов. Убегал с них на гребную базу на Крестовском острове».

Как вспоминал Тюкалов, лодку на воду он спускал незаконно. Отвечавший за порядок боцман открывал эллинг в девять утра, а Юрий пробирался в него ранним утром, открывал дверь изнутри, а после окончания самостоятельной тренировки еще и маскировал свою самоволку. Хотя перед Олимпиадой‑1952 ушел в академический отпуск. Главным претендентом на победу в Хельсинки считался австралиец Мервин Вуд.

«Когда ехали в Финляндию, совершенно не представляли, с кем придется соревноваться, — поведал Тюкалов. — Вот и о Вуде говорили, что это рыжеволосый полицейский, мощный детина. Две недели тренировались на олимпийском гребном канале, и я все искал глазами рыжеволосого конкурента. Оказалось, что Вуд — интеллигентный брюнет, по профессии — почтовый служащий. Мы с ним потом сдружились».

Это сегодня за олимпийское золото российских чемпионов награждают солидными денежными премиями, а в Хельсинки триумфаторов поощрили скромно. К­ому-то достались отрезы на костюм, а Тюкалов потратил небольшие премиальные на покупку инструмента шведского производства для чеканки, которым пользовался долгие годы.

Беседовать с первым советским чемпионом по академической гребле довелось в его мастерской в Купчино. Тюкалов рассказал, что еще несколько раз брал академические отпуска для подготовки к соревнованиям, участвовал в Олимпиадах в Мельбурне и Риме. Готовился и к четвертой, в Токио, но в Федерации академической гребли СССР к власти пришли конкуренты, которых он побеждал на гребных каналах. Даже к тренерской работе двукратного олимпийского чемпиона (в 1956‑м в Мельбурне Тюкалов выиграл соревнования в двой­ках) не допустили.

Он пошел работать по полученной специальности. Начинал в Гостином Дворе оформителем, дослужился до главного художника, отвечая за наружную рекламу. В те времена она была художественной и требовала соответствующего образования. Когда в Ленинграде организовали комбинат живописно-­оформительского искусства, чеканка Тюкалова оказалась востребованной.

Сам Михаил Аникушин предложил поучаствовать в работе над созданием панно для Мемориала героическим защитникам Ленинграда. В мастерскую Тюкалова заглядывали интересные люди. Приехавшему с визитом в Санкт-­Петербург губернатору Калифорнии Арнольду Шварценеггеру презентовали бюст Петра Великого. С ним интересная история произошла.

В советские времена Тюкалов участвовал в оформлении крейсера «Юрий Андропов» и изготовил два бюста генсека для капитанской каюты и предназначенной для приемов кают-компании. Потом крейсер переименовали в «Петра Великого», и Тюкалов изготовил уже два бюста императора. Выяснилось, что нужен только один, и тогда второй преподнесли Шварценеггеру. Вручая его, королю бодибилдинга рассказали, что это работа советского олимпийского чемпиона. Шварценеггер не сдержал удивления.

МК в Питере